Егор заметно расслабился. И немного растерянно улыбнулся.

— Здорово! — произнес наконец.

— Привет!

Мужчины обменялись крепким рукопожатием и похлопыванием по плечу.

— Марат Евгеньевич? — разъяренно зашипела Тоня. — Я прошу вас! Я вас умоляю — вышвырните его… отсюда к чертовой матери! Вот так, как вы… умеете! Пожалуйста! Можно даже на пинках! Пусть этот ублюдок катится на все четыре стороны! И по пути «случайно» отобьет себе свои…

— Рот закрой! — холодно осадил ее Стрельцов. — И оденься! Бегом!

На сей раз перечить Муравьева не стала. Скрылась за шкафом.

А Каримов, осознав, что к чему, загадочно протянул:

— Да, Стрелец! Готов поспорить, что твои уста произносят эту фразу впервые!

— Хорош уже! — беззлобно отмахнулся Егор. — И вообще, как ты тут оказался? Ты сейчас разве не в столице должен быть?

— Должен. Через два часа улетаю.

— Ясно.

— Ты на колесах?

— Конечно.

— До аэропорта подбросишь?

— Не вопрос!

— Отлично. Я так понимаю, — Марат покосился на Тоню, демонстративно укутавшуюся в плед с ног до головы, — ты здесь тоже… по делу?

Стрельцов кивнул, окатив Муравьеву поистине ледяным взглядом.

— Назрел тут один серьезный разговорчик с этой… барышней!

— Врет он все! — огрызнулась соседка. — Не о чем нам с ним разговаривать, Марат Евгеньевич! Пусть уходит! Скажите ему! Как его вообще в общежитие пустили? На лапу вахтеру, что ли, дал, шантажист чертов?

Однако Каримов не отреагировал на ее просьбу.

Зато на друга своего взирал с пониманием и сочувствием.

— Разговорчик-то… долгий предстоит?

— Минут пятнадцать-двадцать. Она — девочка понятливая. Все, что скажу, уяснит с первого раза. Если, конечно, проблем не хочет!

— Ну, что ж! Не будем мешать! — Безмерно благодарен!

— Ключи?

Порывшись в кармане, Стрельцов без лишних слов вложил в руку Марата крупную связку ключей и пояснил, хитро улыбаясь:

— Мне ведь не придется после тебя гнать свою крошку на диагностику?

— После меня — нет! — хохотнул профессор. — А вот за Юльку не ручаюсь!

— Знаем-знаем! — фыркнул Егор. — Видели, какая она у тебя!

В следующий миг Попова громко охнула от неожиданности — Марат резко притянул ее к себе, заключил в объятия и уткнулся носом в ее волосы. Нервная дрожь промчалась по телу — отголоски недавнего безумия.

Впрочем, и мужчина сейчас вибрировал от напряжения ничуть не меньше.

— Собирайся, пташечка! — прохрипел он безбожно низким голосом. — Прогуляемся немного. Воздухом подышим. Заодно и меня… проводишь!

Глава 48

— Юль?

— М-м-м?

— Чего притихла? — обжигая кожу точно пламенем, Марат монотонно наглаживал ее по обнаженной спине. Успокаивая. Лаская. Точно зомбируя.

От каждого его прикосновения — властного, собственнического — Юля вздрагивала, как от мини-удара током. После того безумного секс-марафона, после тех шальных скачек, которые он ей устроил, ее нервы были все еще оголены. Натянуты до предела. Она толком не оправилась после первого оргазма, когда он, будто озверев в одночасье, набросился на нее второй раз.

Жадно. Ненасытно. Эгоистично и свирепо.

Сперва Марат разложил ее на заднем сиденье и отымел так, как посчитал нужным, запрещая даже шевелиться лишний раз. Потом, не дав опомниться или отдышаться, он вынудил Юлю немедленно оседлать его и принялся вколачиваться в нее так жестко, что от каждого проникновения у нее зубы громко клацали друг о друга. А тело насквозь прошибало жаром, как только его крупная, налившаяся кровью головка соприкасалась с ее внутренними стенками. В такие моменты от кайфа перед глазами все темнело, расплывалось. Безбожно расширенные зрачки уходили под веки.

Из горла вырывались бесконтрольные протяжные хрипы.

Стоит ли говорить, что второй раз «приход» Попова поймала гораздо быстрее? И ощущался он в разы мощнее и острее предыдущего.

Сидя верхом на члене своего профессора в тесном салонечужогоавтомобиля, Юля билась в бесконтрольных конвульсиях и вопила как резаная, рискуя сорвать голос. Ее «истерзанное» влагалище горело, пульсировало и сладко ныло. Подобные ощущения накрывали не только ее. Марат кончал так же мощно. Дико. Примитивно. Кусаясь и громко рыча в потолок. Да… Было в этом зрелище нечто завораживающее. Нечто, на что можно любоваться вечно. Нечто такое, что Юле хотелось всегда разделять именно с ним. Только с ним. Когда все закончилось, он не стал даже выходить из нее (благо использовал презерватив). Не вынимая члена, Марат смял своими ручищами ее плечи и спину, крепко прижимая Юлю к себе. Разгоряченные, вспотевшие, ошалевшие от пережитого удовольствия и капитально уставшие, они мертвой хваткой вцепились друг в друга, пытаясь отдышаться.

И когда это более-менее им удалось, Каримов заговорил с ней.

«Ох, ты ж…»

Перехватив на себе пристальный испытывающий взгляд профессора, Юля поняла, что ненамеренно проигнорировала его недавний вопрос.

Прочистив горло, она промямлила, с трудом ворочая языком:

— Прости! Задумалась…

— О чем?

— Да так…

Попова приподнялась, пытаясь соскользнуть с него. Но в тот же миг ее резким движением вернули обратно. Насадили на себя до упора.

Девушка прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу протяжный вопль.

«Не опадает! — мелькнуло в затуманенном страстью сознании. — Почему у него не опадает? Ой, мамочки… он все такой же… толстый и твердый! Он… хочет еще! А я… просто сдохну, если он меня снова… ну, наверное!»

— Я мечтал о тебе, девочка! — Каримов опалил ее распухшие от поцелуев губы своим греховно горячим дыханием. — Черти адовы, как же я о тебе мечтал!

— Сильно? — тихо всхлипнула, по-детски, заговорщицки.

И буквально замирая в ожидании ответа всем своим естеством.

— Сильно! — сокрушенный вздох. — Так сильно, что до сих пор не верю в реальность происходящего! И все никак… насытиться тобой не могу!

«Я тоже, Марат! — транслировала ему своим повлажневшим от эмоций взглядом. — Я тоже! Оказывается, мне тебя… всегда мало! Всегда…»

Сердце затарахтело в груди на пределе возможного.

От волнения засосало под ложечкой, и уши загорелись.

Однако, собрав в кулак все свое мужество, Юля тихо призналась:

— Я… я так боялась тебя, так презирала, что вспомнить страшно! А теперь…

Смутившись, она отвела взгляд. Вернее, попыталась. Каримов властным жестом вцепился в ее подбородок, вынуждая снова смотреть на него.

— Продолжай! — вкрадчиво и требовательно. — Что теперь?

— Не представляю свой новый день без тебя…

«А ночь — тем более!»— добавила мысленно.

Марат довольно хмыкнул. Хотя… скорее уж, плотоядно оскалился.

А после запечатлел на ее губах жадный, немного болезненный поцелуй.

— Как так получилось? — глупо хихикнула Юля, сражаясь за дыхание.

— Да плевать как! — он убрал с ее лба прилипшие волосы. — Главное же, что получилось. Но в твоих словах есть здравое зерно.

— Эм… какое?

— Переезжай ко мне! К нам. С Артемом.

Его предложение произвело на нее эффект ведра ледяной воды, внезапно опрокинутого на голову. От неожиданности Юля дернулась. Вздрогнула всем телом. В тот же миг его сильные ладони переместились на ее ягодицы.

Остервенело стиснув ее упругий зад, Каримов глухо пробормотал:

— Тише, девочка! Тише! Чего ты испугалась? Я ведь не принуждаю тебя! Просто предлагаю! И ответа прямо сейчас не требую. Обдумай все хорошенько. Взвесь. Откажешься — твое право. Возражать не стану. Но ты одно пойми: это все — лишь вопрос времени! И мы его теряем. Теряем зря!

— Марат…

— Закрыли тему, Юля! Я предложил — ты думаешь!

— Но…

— Все, я сказал! — пресек последнюю попытку высказаться своим строгим непреклонным взглядом. — Не сейчас! Ротик открой!

— Заче…

Секунду спустя у нее во рту оказался его палец. Щедро увлажнив тот в ее слюне, Марат просунул руку между их телами и накрыл подушечкой пальца ее все еще разгоряченный клитор, вынуждая Юлю изумленно охнуть.