— Не понимаю. Пытаюсь, но пазл не складывается. Почему он позволяет тебе работать? Что это? Очередной его закидон? Или ваша супер-конспирация?

Девушка недоуменно уставилась на мужчину. Сообразив, что все еще держит своего собеседника за руку, медленно разжала пальцы. Прочистила горло.

— Он позволил мне работать в клубе, потому что я… попросила его об этом.

— Сама?

— Да, сама.

— Зачем это понадобилось?

Попова уже собиралась ответить что-то колкое, но в последний момент прикусила язык. По коридору мимо них дружной гурьбой пронеслись студенты второго курса. Практически хором они выпалили:

— Доброе утро, Марат Евгеньевич!

Каримов поприветствовал их легким кивком головы и сдержанным:

— И вам не хворать.

— У нас лекция сейчас в двести первой аудитории?

— Да, все без изменений. Пусть староста спустится к вахтеру и возьмет ключи.

Когда в коридоре вновь воцарилась тишина, мужчина припечатал Юлю к месту строгим внимательным взглядом. После чего сухо буркнул:

— До первого замечания!

— М-м-м?

— Так и быть: твои языкастые подзащитные останутся в общежитии. Но ровно до первого замечания. Если они не усвоили урок с одного раза — им же хуже!

Не веря собственной удаче, Попова подпрыгнула на месте и восторженно захлопала в ладоши, приговаривая:

— Спасибо! Спасибо! Огромное спасибо!

— Тебя это тоже касается!

Она замерла на месте подобно каменному изваянию.

— Ме… меня? — уточнила, заикаясь. — Почему меня?

— Видишь ли, пташечка, — пояснили ей вкрадчиво, — с сегодняшнего дня каждое твое опоздание будет приравниваться… к пропуску занятия!

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Поогрызайся мне еще!

— Но, Марат Евгеньевич, я же неспециально!

— Хватит, Юля! — строго. — Ты сама сказала — это твой выбор! Не высыпаешься — ложись раньше. Ложись одна. Спать будешь как младенец!

— Как я лягу раньше, если… в смысле — одна? Я всегда сплю…

Попова замолчала на середине фразы, ибо мужчина ее уже не слышал.

Он просто ушел. Не прощаясь. И на сей раз догонять его она не стала.

Да и смысла не видела. Лимит их общения на сегодня был исчерпан.

Тяжело вздохнув, девушка тоже направилась на занятия.

Но мысли о странном диалоге с Каримовым не оставляли ее в покое.

«Почему все вопросы, связанные с Назимовым, звучат из его уст так… двусмысленно и порочно? Почему меня не покидает ощущение, что он понимает мои слова как-то по-своему? Искаженно? Так странно!»

Вскоре прозвенел звонок, и аудитория начала стремительно наполняться одногруппниками. Одногруппниками, среди которых отсутствовала Белова.

— Юль? — тихонько обратилась к ней лучшая подруга последней, Ирина Синицына, перегнувшись через стол. — Если будет возможность, не отмечай Ленку, как отсутствующую, ладно?

— Хорошо! Но… а куда она делась-то? Ее Серп ведь только со своей пары отпустил!

Ирина отвела в сторону взгляд своих насыщенно-зеленых глаз.

На лице девушки отразились глубокая печаль и явная тревога.

Однако она довольно быстро взяла себя в руки и спокойно отозвалась:

— Будем считать, что у нее разболелся зуб.

Юля неопределенно пожала плечами.

— Ну ладно. Зуб так зуб.

Следующие три пары пролетели очень быстро. Но плодотворно.

Наконец все засобирались домой. Попова тоже не стала исключением.

Торопливо запихнув в сумку свои вещи, она ринулась к стойке с расписанием. Убедившись, что изменений в нем нет, Юля со спокойной душой спустилась вниз. Попрощалась с вахтером и даже открыла входную дверь. Но так и замерла на пороге, будучи не в силах сделать следующий шаг.

«Какого черта? Неужели опять?»

На университетском крыльце ее поджидал Илья.

Бывший парень стоял спиной к зданию и не видел Юлю.

Зато она застыла в немом оцепенении, не зная, как лучше поступить.

Ужас, пережитый по вине Жукова, отравлял и разум, и кровь.

А память услужливо воскресила в сознании слова Каримова:

«Сколько можно устраивать из учебного заведения с безупречнейшей репутацией… самый настоящий проходной двор? Здесь тебе что, чертов бордель? Твои бесчисленные ухажеры теперь будут наведываться сюда каждый день?»

Затем:

«В общем, так, Попова: это было последнее предупреждение! Еще раз увижу тебя у стен ВУЗа с очередным хлюпиком, будь готова к штрафным санкциям! Каждая подобная выходка будет приравниваться к пропуску лекции! Для своих свиданок выбирай другие места!»

— Черт подери! — почти беззвучно выпалила девушка и попятилась назад, торопливо прикрывая за собой дверь, пока Илья не увидел ее. Пока не заметил. Пока не создал новых проблем. — Когда же он успокоится наконец?

«Думай! Думай! Живее! Как пройти мимо него незамеченной? Как?»

Ответа не было. Ни одной здравой мысли. Зато была злость.

Дикая. Ослепляющая. Не поддающаяся контролю.

Однако, вопреки здравому смыслу, Юля не вышла на крыльцо, и не накинулась на Жукова с кулаками, вымещая таким образом всю свою боль. Обиду. И страх. Нет. Движимая одними лишь первобытными инстинктами, она зачем-то побежала наверх. И совсем скоро, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, бесцеремонно вломилась в кабинет Каримова. Без стука. Опять. Отвлекшись от бумаг, мужчина впился в нее до жути «приветливым» взглядом и сухо резюмировал:

— Это входит у тебя в привычку! Попова, ты, смотрю, совсем обнаглела?

Прислонившись спиной к дверному косяку, она промямлила, пытаясь отдышаться:

— Простите! Там… это…

— Я сегодня услышу от тебя внятную речь?

— Вы же тогда пошутили, правда? Вы же не влепите мне прогул? Это незаконно! Я ни в чем не виновата! От меня ничего не зависит! Он сам приперся!

— Кто?

— Илья!

— Хм! — прозвучало иронично. — Исчерпывающая информация!

— Илья — мой парень бывший! — на эмоциях Юля повысила голос. — Ну, помните, тот… с цветами? Это из-за него меня Кристина в лес… а… а вы куда?

— Здесь будь! — прилетело в ответ. — Прямо здесь! На этом самом месте!

Ничего не объясняя, Марат довольно грубо оттеснил ее со своего пути.

А мгновение спустя и вовсе торопливо выскочил из собственного кабинета.

Глава 17

Оставшись в гордом одиночестве, Юля уставилась в одну точку потерянным взглядом. От нехороших предчувствий в жилах стыла кровь. И под ложечкой сосало от волнения. Не говоря уже о том, как дико в груди трепыхалось сердце. Воцарившаяся тишина давила на нее подобно гранитному булыжнику. Да так сильно, что трудно было даже дышать.

«Ну и зачем я это сделала? Получается, я натравила Каримова на Илью? Ой, мамочки! Гадко-то как! Только бы не подрались! Боже, о чем я думаю? Нет! Серп не поднимет руку на Жукова! Ведь… не поднимет же?»

Рефлекторно вцепившись зубами в костяшку указательного пальца, Юля принялась мерить помещение нервными шагами, хаотично передвигаясь по кабинету заведующего кафедрой. Вперед. Назад. Обратно. И по новой.

Но едва ли подобные манипуляции приносили ей облегчение.

В конце концов, не придумав ничего умнее, Попова подошла к окну и распахнула его настежь. Свежий сентябрьский воздух тут же ударил в ноздри. Заполнил легкие. Зажмурившись до белой ряби в глазах, Юля полной грудью втянула спасительный кислород. Потом еще раз. И еще.

Все это время она повторяла про себя, точно мантру:

«Из двух зол я выбрала меньшее! Ну… вроде бы!»

Что ж. Ей искренне хотелось в это верить.

Распахнув глаза, девушка мазнула подушечкой пальцев по чуть шершавому подоконнику, машинально отмечая, что тот абсолютно чист. Ни намека на пыль. Следующие пять минут она провела у окна, любуясь видом на пустынный университетский дворик. Осень в этом году выдалась на удивление красивая и теплая. Но несмотря на самый разгар бабьего лета, в какой-то миг Юля зябко поежилась и плотно прикрыла оконную створку — в кабинете уже стало очень прохладно. А Каримов все не возвращался, вынуждая ее сходить с ума от неизвестности. Обреченно вздохнув, Попова медленно доковыляла до его рабочего стола и, испытывая чувство дежавю, разместила свою сумку на стуле для посетителей. Но стоило ей чуть пристальнее взглянуть на сам стол, и… воспоминания о недавних «приключениях» на нем ожили в сознании. Щеки сделались пунцовыми.